Трудный случай

У Петьки была мечта. Очень сильная мечта. Больше всего на свете ему хотелось покататься на машине "Скорой помощи".
И не просто так, а обязательно с мигалкой и сиреной, и чтоб на светофоре не стоять, и чтоб все машины, и люди, и милиционеры шарахались в разные стороны, чтоб тормоза визжали на поворотах, и все бы уважительно провожали глазами: "Тяжелого больного везут!"
Петька был человек дела. Когда мечта совсем, ну просто до зуда, замучила его, он решил - пора. И начал действовать.
- Бабушка! - позвал он. - Иди сюда! Мне плохо, очень плохо. Я умираю.
Бабушка бросилась к нему из кухни:
- Что, что, Петенька? Что случилось?
- Бабушка! Зачем ты оставила на столе таблетки? - серьезно и строго спросил Петька. - Ты же знаешь, что таблетки надо хранить в недоступном для детей месте. А я вот взял и съел их. Все до одной.
- Как - съел?! - вскричала бабушка. - Боже мой, боже мой, Петечка, ты же уже большой мальчик, ты же уже в третий класс...
- А вот захотел и съел, - отрезал Петька. Он не спеша достал подушку и обстоятельно улегся на диван. Потом закрыл глаза и сложил руки на груди.
Бабушка запричитала еще громче, засуетилась, кинулась в коридор, и Петька с тайным торжеством услышал, как она закричала в трубку:
- "Скорая"! "Скорая"! Скорее, скорее! Мальчик отравился, умирает!
Петька ликовал. Вот оно! Получилось! Ух, и прокатимся теперь! Он даже безропотно выпил три стакана воды, которые дала ему бабушка. Ничто не могло омрачить предстоящего счастья!
Но когда почти через час распахнулась дверь и в комнату вбежал огромный бородатый сердитый доктор и еще двое врачей, Петьке и вправду стало нехорошо. А потом он увидел, как один из врачей открыл серый металлический ящик и в его пальцах блеснул здоровенный шприц с острой иглой. А другой врач...
Он в это время вкрадчиво улыбался и потихоньку подкрадывался к Петьке, пряча за спиной длиннющую резиновую трубку с воронкой на конце.
- Ба-а-абушка! - дрожащим шепотом позвал Петька.
А бабушка вдруг подскочила откуда-то сбоку и вместо того, чтобы обнять и приласкать внука, с лихостью заправского милиционера заломила ему руки за спину.
- Петечка, детка, потерпи, родной, - ласково уговаривала она, ни на минуту не ослабляя железной хватки.
- А-а-а! - закричал Петька, и в этот момент улыбающийся врач рванулся к нему и ловко воткнул трубку прямо в кричащий Петькин рот.
- Дыши, дыши носом! - кричал он оторопевшему Петьке, который от страха действительно забыл, что надо дышать. Но не успел он опомниться и толком подавиться, как почти вся трубка оказалась у него в животе. Откуда-то взялись кастрюля с водой и кружка, и через минуту туго спеленатый бабушкой Петька с неожиданным интересом наблюдал, как ему в живот через трубку наливают воду и как потом вода выливается обратно, в тазик. Так продолжалось долго-долго, до тех пор, пока вся вода из кастрюли не прошла через Петькин живот.
Петька чувствовал себя героем. Поэтому он почти не ревел, когда ему сделали укол, и без сопротивления дал бабушке надеть на себя все, что она хотела, даже платок, хотя на улице была теплынь.
А потом...
Потом все было, конечно, так, как Петька и мечтал. Была мигалка, вырывающая тревожным прерывистым светом стены домов из набегающей темноты, был оглушительный вой сирены (погромче пожарного и милицейского!), и испуганные прохожие шарахались в стороны, а машины жались к обочинам. Настоящая погоня, только без перестрелки!
Усталые врачи жевали бутерброды.
- Эх, Петька, Петька, - укоризненно сказал бородатый. - Что это ты на бабушкины таблетки набросился? Голодный, что ли? Или глупый?
- Нет, - ехидно хихикнул тот, что устроил Петьке развлечение с трубкой, - он просто захотел, чтобы ему сделали промывание желудка. Ну не на машине же в конце концов покататься решил? Все-таки не трехлетний!
- Да нет же, нет! - начал оправдываться Петька, испугавшись, как бы врачи обо всем не догадались. А действительно, как объяснить, почему он съел таблетки? Хорошо еще, что промывание желудка не повлияло на Петькины мозги. Соображали они по-прежнему быстро и безотказно. Поэтому Петька мгновенно перестроился и через минуту спокойно и уверенно сказал: - Нет, я не хотел на машине покататься. И промывания желудка тоже не хотел. Просто я хотел оценить действие больших доз пиридоксина гидрохлорида на растущий организм в условиях повышенного питания, так как не согласен с мнением профессора Массачусетского университета Саймона Гурфинкеля, высказанным в докладе на симпозиуме ВОЗ в Женеве.
- Что-о? - хором выдохнули ошеломленные врачи и переглянулись. Они даже перестали жевать бутерброды.
А Петька был страшно доволен собой. Он сам удивлялся, как это смог загнуть такое! Во второй раз ни за что не получится.
Бородатый врач усмехнулся:
- Шустрый мальчик! Это хорошо. Я сам в детстве был шустрым. Вот мы тут недавно тоже одну очень шуструю больную лечили. У нее температура - под сорок, гланды огромные, красные, а лечиться - ну никак не хотела. Только мы ей укол собрались сделать, а она не дается, из угла в угол бросается, апельсинами в нас кидается, кусается, шипит... Ну, очень бойкая, вроде тебя. Ребята, наконец, за хвост ее поймали, лапы скрутили и...
- Какие лапы? - оторопело спросил Петька. - Какой хвост?
Пока врач рассказывал, он представлял себе средних лет тетечку, солидную такую, в халате. Странно, конечно, что она кидалась апельсинами и кусалась, но Петькина бабушка тоже уколов ужас как боится, он знает! А тут вдруг у тетечки оказались лапы и хвост!
Теперь пришел черед врачей посмеяться.
- Лапы как лапы, - хохоча, сказал бородатый. - И хвост как хвост. Все как и у других обезьян.
- Обезьян? - удивился Петька.
- Вот именно! Бывает, что и обезьянам нужен человеческий доктор! Так что мы теперь вроде как Айболиты по совместительству.
Машину начало трясти на ухабах, и поездка стала похожа на лошадиные скачки. Потом врачи стали вспоминать разные интересные случаи, а Петька, хоть и обиделся немного за сравнение с обезьяной, изо всех сил слушал.
- А помните, - сказал бородатый, - после обезьяны мы тогда ездили в театр? Это когда король с королевой стояли на балконе и вместе с балконом обрушились на сцену?
- Да-да! - откликнулся другой врач. - Королева сломала левое предплечье, а король - правую большеберцовую кость! Мы их так в больницу и отвезли, в костюмах и гриме. А публика подумала, что это все так и было задумано, помните, какие были аплодисменты?
Врачи посмеялись еще немного и вдруг разом замолчали. А потом тихо-тихо заговорили вновь, и Петьке, который только что тоже смеялся, стало не по себе. Он подумал, что врачи вспомнили что-то плохое. И действительно. Из тихих, отрывочных реплик Петька догадался, что говорили они об автокатастрофе, когда машину с пьяным водителем занесло на повороте, и она с огромной скоростью вылетела на тротуар прямо перед дверьми булочной. А оттуда в это время выходили двое детей, и эта машина сбила их и врезалась в двери булочной. А потом водитель развернулся и укатил. А детей отвезли в больницу с очень тяжелыми травмами, они и сейчас там лежат, и лечиться им еще долго-долго... Потом врачи вспомнили об одиноком старике, который умирает от рака, и некому за ним ухаживать, а болезнь у него неизлечимая и соседи только и ждут, когда старик умрет, чтобы занять его комнату...
Петька слушал и слушал, и чувство невыносимости чужих несчастий росло в нем и мучило его. И он то представлял себя милиционером, который задерживает того пьяного водителя, то врачом, который вылечивает дедушку от рака...
А машина все мчалась и мчалась по городу, а бабушка как уснула в начале пути, так и не просыпалась.
А когда подкатили к дверям приемного отделения, и Петька понял, что путешествие окончилось, он вдруг горько-горько заплакал.
- Ты что? - удивился бородатый. - Тебе плохо?
А Петька все плакал и плакал и, глотая слезы, рассказывал, что не ел он никаких таблеток, и что он и вправду захотел покататься на "скорой помощи", а в больницу совсем не хочет, и что он больше так не будет, и...
Что еще он говорил, Петька не помнил. Врачи не очень-то и сердились - может, догадались сами?

Вера Иванова

Ivanova@narod.ru

01.01.2002