Ожидание чуда

Заброшенная железнодорожная станция оказалась не так пуста, как показалось на первый взгляд: из-за леса едва заметно мигал, прорываясь сквозь снегопад, фонарь обходчика. "Что ж, все, что приходит первым в голову, - то и верно", - решил мальчик и направился в сторону путей.
За пазухой он нес кошку - маленькое черное создание с женскими глазами. Они познакомились полгода назад в маленьком южном городке, и мальчик знал, что на самом деле кошка - вовсе не кошка, а заколдованная девочка с черными вьющимися волосами и зелеными глазами. Мальчик любил кошку...
- Кто это там идет? - удивленно закричал обходчик в ту сторону, откуда послышался звук шагов.
- Я... - удивленно ответил мальчик.
- А... Ну пошли, чаем, что ли, угощу.
Обходчик был уже немолод. Он работал на этой станции уже двадцать с лишним лет, а после того как станцию закрыли, остался. Он жил на ней совершенно один уже второй год и потому был рад тому, что кто-то пришел.
Обходчик поставил чайник на стол и разлил чай по кружкам. Мальчик почувствовал, что он здесь нужен, и даже вспомнил полузабытое ощущение дома. Кошка уснула на его коленях, и мальчик знал, что она тоже рада.
- Куда ты идешь? - спросил обходчик.
- Не знаю... Об этом я как-то не задумывался.
- Но ты, наверное, ищешь чего-то?
- Да, но то, что я ищу, само меня найдет. Я даже не знаю, как сказать-то... В общем, иногда случается так, что действительно необходимо, чтобы произошло чудо. Просто это - единственное, что может помочь нам как-то все изменить. Я не могу это объяснить словами...
- Я понимаю, о чем ты. Я жду то же самое. Да, я уже много лет жду чуда... Как ты думаешь, оно придет?
- Не знаю. Может придти, а, может, и нет. Я просто жду, и мне это уже помогает. Кто знает, может, когда придет чудо, будет не в силах помочь даже оно.
- Я вот что думаю. Ты блуждаешь где-то, я сижу безвылазно здесь; так надо идти искать чудо или оставаться на месте?
- Это, видимо, зависит от того, какое оно это чудо. И от нас тоже.
- Тогда на этот вопрос нельзя ответить, - грустно сказал обходчик и посмотрел на дно чашки.
- Не знаю, - ответил мальчик, - всегда думал, что ничего зря не происходит. Все события - цепочка взаимосвязей, ведущая нас к цели. Только мы редко это понимаем, потому что цели себе не ставим. Она как-то сама собой возникает.
- Я думал раньше, что чем дольше ждешь, тем большее событие должно произойти. Но теперь мне кажется, что это не так. Теперь я боюсь его пропустить.
- А разве чудо - это обязательно событие?
- Конечно, нет. Это особое состояние, исходящее из наших душ, что-то вроде любви. Да, наверное, это любовь и, видимо, что-то еще, чему названия я никак не могу подобрать. Но это что-то переделывает мир!
- И тогда уже видишь все иначе...
- Да, конечно... Но что говорить о чуде, если мы сами толком не знаем, какое оно и существует ли вообще.
- Но мы можем ждать и надеяться. Ведь это уже очень много!
Обходчик налил еще чаю себе и мальчику.
- Все начинается с любви... - задумчиво шептал он.
Мальчик молчал. Ему было тепло и уютно, а кошка уже давно спала на его коленях, уткнувшись в полу куртки.
За окном бушевала вьюга. Небо, связанное белыми бинтами снега, молчало и не двигалось. С Белого моря обрывками газет летела соленая тоска. Так из нескольких составляющих получалось такое Молчание, которое не поймешь и не выживешь. Кричишь - и крика нет. Стучишься в двери - и двери убегают от тебя. И в эти минуты понимаешь, что очень здорово спать на старой железной кровати в теплом доме рядом с любимым существом. А вокруг тебя на десятки километров - ни души.

Можно было уткнуться лицом в нее, зарыться так, чтобы чувствовать только ее. Она не была против, наоборот, сама вроде бы ждала ласки. Можно было смотреть в ее глаза, смотреть бесконечно и видеть всю свою жизнь. Она, казалось бы, не возражала и этому: не отводила глаз и, наверняка, видела намного больше, чем казалось со стороны. Можно было быть с ней всегда рядом - она нуждалась в заботе. Можно было беспрепятственно любить ее и быть при этом чертовски счастливым рядом с ней - уже этого было достаточно. Нельзя было лишь одного: услышать, узнать, любит ли она...
"Обходчик прав. Все начинается с любви", - думал мальчик, гладя спящую на его коленях кошку, - "Но что же дальше?".
Свет был неполон.

Успеть запрыгнуть на товарную платформу уходящего поезда - не самая легкая задача и для взрослого человека. Мальчику, впрочем, это удалось, и теперь он ехал в сторону большой станции, как всегда со своей кошкой. Он еще не знал, зачем он едет, но уже знал, что за этим последует.
С утреннего неба звонко покатилась звезда и замерла тоненько в воздухе между небом и горизонтом. Мальчик успокоился и заснул.
Разбудил его ленивый окрик железнодорожных дел служащего.
- Ты кто? Что здесь делаешь?
Мальчик молчал. Ему не хотелось отвечать на какие-либо вопросы.
- Где твои родители?
Мальчик по-прежнему молчал, указывая при этом рукой куда-то вверх. Железнодорожник посмотрел на небо и обомлел: в ярком зимнем небе плыла, покачиваясь стая невероятных розовых птиц с оливковыми глазами. Фламинго летели в сторону севера, и в суровых беломорских краях смотрелись полной галлюцинацией.
На лице железнодорожника отразилось смятение. Этого только мальчик и ждал. Замешательство служащего длилось лишь секунду, но куда там!
- Стой! - разнесся его крик.
На беду около диспетчерской курил сержант транспортной милиции...
В камере предварительного заключения кроме мальчика сидел лишь один человек - пожилой мужчина, также пойманный на вокзале. Перед этим он несколько дней находился в федеральном розыске.
- Меня посадят за поджог, - сетовал он, - да, за поджог. В мои-то годы...
Он тяжело вздохнул.
- Я родился в Ленинграде. Это сейчас он называется Петербургом, но родился я именно в Ленинграде. Всю жизнь работал в театре кукольным мастером. Я умел делать любые куклы - сначала простые, потом сложные. Я хотел добиться совершенства. Я мечтал о том, что наступит день, и куклы оживут. Мое искусство станет безграничным. И лишь недавно я случайно достиг цели. Представляешь, все эти куклы ожили! Они плакали и смеялись, играли свои роли как живые! Я был счастлив. Я считал, что получал все самое желанное, и теперь могу с легким сердцем умереть. Но однажды мне пришлось остаться в театре на ночную вахту. Я, как всегда после полуночи, прошел по зданию, проверяя, все ли в порядке. Когда я шел по коридору мимо своей мастерской, из-за двери послышался шум. Я открыл дверь и обомлел. Представляешь, эти куклы... мои куклы... они делали бомбы!
Мастер остановился, чтобы перевести дух.
- Вы мечтаете сейчас о чем-нибудь? - спросил мальчик.
- Нет. Я сжег своих кукол, я сжег свою мастерскую. У меня нет прошлого. А как можно думать о будущем, не имея прошлого?
- Вы устали...
- Да, я устал! Мне страшно, потому что я тяну на себе всю свою жизнь!
- Значит, вы все-таки кое-чего хотите. Вы хотите освободиться от всего, что у вас за спиной.
- Это невозможно. Чудес не бывает.
- Почему же? Бывают. Надо только их ждать.
- Так почему же чуду не произойти сейчас? Пусть будет! - воскликнул кукольный мастер, и вдруг остановился, сам испугавшись неожиданного последствия своих слов.
В тот же миг в воздухе растворилась сначала грязная камера, потом грязный вокзал, потом грязный пристанционный поселок и осталась только огромная поляна в разноцветных цветах, залитая золотым светом. Старый кукольный мастер неожиданно стал выглядеть моложе: черты лица его разгладились, усталость и злость покинули глаза.
Изменился и мальчик. Он стал чувствовать себя словно взрослее и серьезней, но в то же время душу его переполняла радость: он знал, что дождался того, чего хотел. И радость эту он мог хранить в себе всегда, не ожидая каждый раз чего-то еще. Тогда лишь он осмелился перевести взгляд на кошку и обомлел.
Перед ним стояла девочка - та самая, которую он себе представлял, только еще лучше: черные вьющиеся волосы, зеленые глаза, задорная улыбка. И тогда ему показалось, что нет никаких преград для чуда.
- Здравствуй, - сказала девочка.
- Здравствуй, - ответил мальчик.
- Подожди! - успел крикнуть кукольный мастер до того, как мальчик и девочка подошли друг к другу близко-близко, и... Он хотел сказать, что они здесь на мгновение, они вышли его проводить... Но поздно. Едва рука коснулась руки, картина померкла, и вот снова все, как было раньше: грязный поселок, грязный вокзал, грязная камера.
Не было лишь старого кукольного мастера.

- А что было потом? - спросил обходчик, доливая чай себе и мальчику.
- Потом я без особого труда отделался от милиции и доехал на платформе товарного поезда обратно. Это было уже проще... А еще я понял, что это было.
- Что-то вроде чуда, произошедшего не с тобой?
- Да, именно так. Это было самое настоящее чудо, происшедшее не с нами, но при нас! Потому оно нас и коснулось.
- А куда ты провожал кукольного мастера?
- Не знаю. Может быть, в мир его мечты. Но иногда мне кажется, что он слышит наш разговор, и если случится минута сомнения, то он подаст нам добрый знак.
Обходчик задумался.
- И что ты собираешься делать дальше?
- Не знаю пока.
- А я знаю, - ответил обходчик, - ты попьешь еще чаю.
Надо было разогреть чайник снова, и обходчик пошел к плитке. Он думал о том, как хорошо, что чудо действительно можно дождаться, как дождался его кукольный мастер.
А мальчик смотрел на кошку, спящую у него на коленях, и думал о том, о чем думал всегда. Можно было уткнуться лицом в нее, зарыться так, чтобы чувствовать только ее. Можно было смотреть в ее глаза и видеть всю свою жизнь. Нельзя было лишь одного: услышать, узнать, любит ли она его, как он любит ее...

Алексей Караковский

karakovski@mail.ru

01.10.2004