Как мы неграми были

Мы мчались на поезде в неведомую даль. Там, вдали, жила-была наша любимая бабушка. Нам хотелось поскорее ее увидеть, и мы с папой то и дело высовывались в поездное окно. То он, то я, то я, то он.
Вот папа высунулся, ойкнул, чихнул и всунулся обратно с черным лицом.
- Ну, здорово! - воскликнул я. И быстренько в окно выглянул. Только я ничего не успел увидеть. Просто дернулся, ойкнул чихнул - и обратно. А в оконном стекле моя черная физиономия отразилась.
- Интересно, отчего это вы так моментально закоптились? - удивляется мама и сама в окно высовывается. Только она ничего не успела увидеть, как сама черная стала.
Сидим мы в купе, друг на друга пальцами показываем и смеемся. Надо же, какие грязные!
- Ладно, - говорит мама. - Хватит баловаться, пойдем в туалет умываться.
Пришли мы в туалет, а там кран сухой из стены торчит.
- Кончилась вода граждане негры! - говорит нам проводник и почему-то по-иностранному добавляет - Гитлер капут!
- Ура! - кричу я, - Хоть немножко грязными походим!
- Ай да мальчик! Ай да молодец! - восхищается проводник. - Мало того, что негр, а по-нашему говорит. Ты мальчик передай своим родителям-неграм, что я телеграмму на вокзал пошлю, чтоб, значит, вас встретили, как почетную африканскую делегацию.
Подъезжаем мы к вокзалу, а возле нашего вагона сразу беготня начинается. Все с цветами носятся и разными плакатами машут. На одном написано "Негры - тоже люди!", а на другом - "Мы - тоже негры!"
Я успел только два плаката прочитать. Потому что начальник вокзала в бубен ударил и плясать начал на платформе. А нас подхватили и в машину стали запихивать.
Когда нас в гостиницу привезли, мы даже умыться не успели. И маму, и папу, и меня сразу в ресторан поволокли незрелыми бананами угощать. А сами вокруг расселись и "Катюшу" петь начали. А потом нас на руках в комнату отнесли.
- Отдыхайте, - говорят, - граждане негры. Мы пока для вас подготовим встречу с тружениками села.
Когда все из комнаты вышли, папа, наконец, отдышался и говорит:
- Кажется, нас приняли за негритянскую делегацию.
- Это их проводник надоумил.
- Теперь они нас в покое не оставят, - говорит нам мама. - Затискают совсем, заставят негритянские танцы перед тружениками села танцевать. А у бабушки, наверное, пироги стынут.
И тут мы все вспомнили про бабушку, и нам еще сильнее захотелось перестать быть почетными неграми.
- Побежали отсюда, - говорю я. И потихоньку дверь в коридор приоткрываю. А из-за двери нам опять кричат: "Гитлер капут!" и суют недозрелые бананы.
- Просто так они нас не выпустят, - грустно говорит папа. И начинает раздеваться. Потом он мажет себя гуталином, чтобы не только лицо, но и все тело как у негра было. А из листьев фикуса себе юбочку делает.
И в таком виде папа как за дверь выскочит, как зарычит по-иностранному! Все наши встречальщики разлетелись!
А мы быстренько в ванне отмылись, стали беленькими и к бабушке в гости побежали. Пока пироги у нее не остыли.

Олег Кургузов

01.02.2001